Василий
Андреевич
Жуковский

Когда говорят о великих реформах Александра II, редко вспоминают о том, что не было в российской истории человека, которого бы столь тщательно готовили к роли главы государства. Александр Николаевич – это своего рода царь «из пробирки», уникальный случай.
А заслуга в том, что Россия получила, наконец, великого реформатора принадлежит двум людям: Николаю I, который сознавал, что в силу обстоятельств занял российский престол, не получив должного образования, и поэту Василию Жуковскому, который по поручению государя возглавил команду педагогов, подготовившую будущего Царя –
Освободителя к его исторической миссии.

Жуковский, конечно же, выдающийся русский эволюционер, просто изменил Россию с помощью своего ученика. А это огромный труд. Напомню слова Монтеня: «Для того чтобы обучить другого, требуется больше ума, чем для того чтобы научиться самому».

Освободив миллионы русских людей от рабства, ученик Жуковского сделал то, на что в своё время не решились ни вольтерианка Екатерина, ни импульсивный Павел, ни «якобинец» (по словам Меттерниха) Александр I, ни волевой Николай I. Но в историю Александр II вошёл не только по причине отмены крепостного права, но и благодаря другим своим великим реформам.

Именно Жуковский составил, а затем реализовал на практике подробнейший план многолетнего обучения наследника престола – невиданный ранее в русской истории педагогический проект. Поначалу император хотел сделать упор в обучении сына на военном деле, однако Жуковский желал совсем иного. «Должен ли он быть только воином, действовать единственно в сжатом горизонте генерала? – доказывал поэт в одном из своих писем. – Когда же будут у нас законодатели? Когда будут смотреть с уважением на истинные нужды народа, на законы, просвещение, нравственность? Страсть к военному ремеслу стеснит его душу; он привыкнет видеть в народе только полк, в отечестве – казарму».
И сумел настоять на своём.

Обучение наследника престола подразделялось на три периода: отрочества, юности и первых лет молодости. Ему предстояло провести за партой немало времени, усевшись за неё восьмилетним ребенком и покинув класс уже двадцатилетним юношей. Первым делом Жуковский лично подобрал из всей мировой литературы специальную библиотеку. Всё, что до этого не переводилось на русский язык, было переведено. Поэт и педагог понимал, что формирование личности начинается с юных лет и огромную роль здесь играет попавшая в руки книга. Поэтому прежде, чем вложить что-то в руки ученика, всё внимательно штудировал сам. Даже детские сказки.

Вместе с наследником курс обучения проходили два его сверстника: граф Иосиф Виельгорский и Александр Паткуль. Со всех троих требовали в равной степени. Каждое полугодие проходил строгий экзамен. Наследник своих педагогов обычно радовал, хотя лучшим
из троицы не был. Во всяком случае, однажды, отвечая на комплимент со стороны Николая I, который обычно присутствовал на экзаменах, Жуковский заметил: «Я вижу сам, что экзамен был хорош, но по рапортам, которые ваше величество получать изволили, вы могли видеть, что из числа двадцати шести недель у Великого Князя было отличных всего две за учение и поведение, у Виельгорского – пять, а у Паткуля – одна. Это доказывает, что эти господа, как в учении, так и в поведении, имеют мало настойчивости».

Мечта Жуковского воспитать из наследника престола не военного, а законодателя начала обретать реальные очертания в 1835 году, когда лекции наследнику стал читать сам Михаил Сперанский. Цикл лекций, а он продлился до 1837 года, назывался скромно «Беседы о законах», но можно с уверенностью сказать, что именно эти неторопливые «беседы» умудренного жизненным опытом законодателя с цесаревичем во многом сформировали взгляды будущего Царя-Освободителя. По замыслу Жуковского, именно со Сперанского должна была начаться фаза высшего образования. В следующем году Александра стали знакомить с состоянием русских финансов, с высшей военной стратегией и внешней политикой России. Причём и здесь учителей наследнику Жуковский выбрал весьма серьезных и авторитетных, например, с экономикой цесаревича знакомил министр финансов Егор Канкрин, осуществивший в стране серьезную денежную реформу.

Предусмотрел Жуковский для воспитанника и два обязательных путешествия. Сначала по России, чтобы будущий государь познакомился со своим хозяйством и подданными, а затем и в Европу, чтобы мир посмотреть. Поездка по России получилась не только ознакомительной, но отчасти и рабочей. Первым из царского рода Александр посетил Сибирь, где, между прочим, способствовал смягчению положения заключённых.

Первые свои шаги в Западной Европе 20-летний Великий Князь сделал под присмотром отца, а затем Александр был предоставлен себе. Если, конечно, не считать Жуковского, который сопровождал наследника почти во всех поездках по стране и за рубежом: то есть, педагогический контроль был постоянным.

Премудрости государственного управления, как и книжные науки, наследник осваивал, не торопясь, шаг за шагом. Когда в 1838 году Николаю I предложили включить сына в Государственный Совет, император согласился, но предоставлять новому члену совета право голоса счёл преждевременным. Лишь спустя время Александру разрешили не только слушать, но и высказывать своё мнение на совещаниях.

Из всей программы, запланированной Василием Жуковским, ученик не сумел всерьёз изучить лишь польский вопрос. Согласно программе, цесаревич должен был побывать и там. Однако не получилось, в Польше вспыхнуло очередное восстание, которое Николай I жестко подавил. И отцовские эмоции по этому поводу, которые сын хорошо запомнил, похоже, сыграли немалую роль в том, как Александр II сам относился к Польше.

Как бы то ни было, благодаря Василию Жуковскому не только большому поэту, но и великому педагогу, Россия действительно получила во главе страны прежде всего государственного деятеля и реформатора, а потом уже военного.