Николай
Иванович
Новиков

Есть такое замечательное слово «просветитель». Это как раз о Николае Ивановиче Новикове — одной из крупнейших фигур эпохи Русского Просвещения. Да, была и такая незаслуженно уже забытая многими эпоха в нашей истории. Это вторая половина XVIII века, на троне Екатерина Великая. Как раз тогда Александр Радищев написал «Путешествие из Петербурга в Москву», которое дало толчок появлению русской интеллигенции. Это тогда появился фонвизинский «Недоросль» — не столько комедия, сколько жёсткая сатира на тогдашний русский быт. Это в ту пору в столичных салонах велись горячие споры о Великой французской революции, которые и привели в конечном итоге русских к расколу на западников и русофилов. Это тогда князь Михаил Щербатов написал свою смелую работу «О повреждении нравов в России», где впервые в нашей истории столь резко, прямо, а главное убедительно критиковалась политика власти и нравы придворной среды.

В те времена большинство наиболее образованных и совестливых русских людей подались в масонские ложи. (Просьба, не путать с современным масонством, это как небо и земля).

Вот и выходит, что не говорить о масонах – означает не говорить «о лучших русских людях» эпохи Екатерины.

Кстати, запрет на правду о масонах возник отнюдь не в советские времена, как у нас часто полагают, а гораздо раньше, еще во времена Екатерины II, которая увидела в масонах опасных соперников. Причин несколько. Во-первых, кому хочется читать правду (скажем, у того же Щербатова) о распущенности при своем дворе? Но самое главное всё же не это. Пока мысли масонов были замкнуты «малым миром» — вопросами самосовершенствования человека, это не очень беспокоило императрицу, но когда в центре внимания каменщиков оказался «большой мир» и в ложах началась дискуссия о том, как «устроить счастье соотечественников», как «созидать благо общественное», Екатерина почувствовала для себя угрозу.

Короче говоря, в разговоре о Новикове без вольных каменщиков не обойтись, поскольку именно масонские идеи и сделали его великим просветителем. Философ Иван Киреевский в статье 1829 года сетовал, что многие в России о Новикове и не слышали, хотя тот по своим масштабам сопоставим с американским масоном Франклином.

И Киреевский прав. Без преувеличения можно утверждать, что именно Новиков заполнил русскую книжную полку, где до этого — ещё с петровских времён - стояли в основном книги по кораблестроению, горному делу, металлургии, воинский устав и так далее в том же роде — все работы, бесспорно, необходимые, но чисто утилитарные. Общественную мысль они точно не будили.

Впрочем, к своей издательской деятельности Новиков пришёл далеко не сразу. Будучи журналистом, он начал с сатиры — издавал журнал «Трутень», где резко критиковал и крепостное право, и дурные нравы при дворе. Уже на этом этапе Новиков умудрился схлестнуться с самой императрицей, которая стояла за другим журналом «Всякая всячина». Полемика началась с того, что «Трутень» изобличил одну светскую барыню, сначала совершившую в лавке кражу, а затем велевшую избить купца, когда тот, не желая осрамить её при публике, явился к ней на дом, чтобы уладить дело миром. Обличение очень не понравилось екатерининскому журналу, где с упрёком заметили, что к слабостям человеческим надо относиться снисходительнее. На это «Трутень» тут же язвительно возразил, что странно считать воровство преступлением в тех случаях, когда воруют простолюдины, и только слабостью, когда воруют богатые. Знаю, что вы подумали. Да время идёт, а проблема осталась.

В конце концов, Екатерине состязание в остроумии надоело, и власть сначала намекнула Новикову, чтобы он умерил свои нападки, а затем и вовсе пригрозила закрыть журнал. Не дожидаясь худшего, Новиков его закрыл. Но тут же начал издавать новый «Живописец», где проводились те же идеи, что и в «Трутне». Ну, а с 1779 года по приглашению куратора Московского университета поэта и масона Михаила Хераскова арендовал университетскую типографию и возглавил издание «Московских ведомостей». Журналистом Новиков был превосходным, поэтому и новое издание сразу же стало набирать силу. Стоит вспомнить и о том, что именно Новиков в том же 1779 году инициировал появление «Модного ежемесячного издания, или Библиотеки для дамского туалета». Это был первый женский журнал в России.

Однако главным детищем Новикова стала, конечно же, типография. Это был мощный рычаг влияния и Новиков использовал его в полной мере. А желанием издателя было не просто познакомить русского человека с огромным пластом новых знаний, но и научить его думать. Но прежде всего, привить любовь к чтению. Именно поэтому Новиков занимался изданием книг не только для «высоколобых». Как он полагал, «Робинзон Крузо» нужен русскому читателю не меньше греческих философов.

Издание «отцов церкви» масоном Новиковым, возможно, кого-то и удивит, хотя на самом деле ни малейшего противоречия здесь нет. Масоны критиковали церковь, но отнюдь не были «безбожниками-вольтерианцами», как их называли противники в екатерининскую эпоху. Наоборот, русские масоны были людьми глубоко верующими, в том числе и сам Новиков. А отношение масонов к Вольтеру очень точно выразил в одной из своих лекций московский профессор (масон) Шварц.

Таким образом, ясно, что для масонов Вольтер в своем воинственном безбожии «проскочил мимо цели», а потому следовать за ним не имело никакого смысла.

Отдавая дань европейской мысли, Новиков одновременно очень много сделал, чтобы читатель мог познакомиться и с классикой древнерусской литературы. В предисловии к «Древней Российской Вифлиофике» Новиков писал: «Полезно знать нравы, обычаи и обряды древних чужеземных народов: но гораздо полезнее иметь сведения о своих предках; похвально любить и отдавать справедливость достоинствам иностранным, но стыдно презирать своих соотечественников, а еще паче и гнушаться оными». В издательстве Новикова вышли в свет и известные «Деяния Петра Великого» историка Голикова.

Пока новиковская типография работала, она издавала 30% книг, которые в то время выходили в России. Он же, Новиков, открыл и первую в Москве публичную читальню на Мясницкой. Наконец, благодаря ему количество книжных лавок в Москве увеличилось с двух до двадцати.

Книги, выпущенные Новиковым, Екатерина, разумеется, читала. И если «Робинзон Крузо» возражений у нее не вызывал, то многие другие произведения, выводили императрицу из себя. Едва ли не самой любимой темой масонов была критика двора Екатерины. Как считали в ложах, рыба гниет с головы, а потому если главная задача — исправление нравов общества, то неизбежен разговор о личности самого государя.

Екатерина, с точки зрения русских каменщиков, никак не могла стать примером для своих подданных. Ей припоминали и любовников-фаворитов, стоивших немалых денег государственной казне, и ужесточение режима крепостного права, и многое другое. И уж окончательно масоны вывели императрицу из себя, когда фактически вступили с ней в открытую конкуренцию. Именно они первыми начали создавать сеть народного просвещения и медицинских учреждений, в первую очередь аптек. В 1777 году под покровительством масонов в Петербурге открылись два училища: Святой Екатерины и Святого Александра. Причём открытие прошло с особой торжественностью и стало важным для России событием, вызвав множество откликов. Таким образом, филантропическая работа начала постепенно перерастать в открытую общественную деятельность. В России появились первые ростки общественного мнения.

Затем в ответ на решение императрицы создать «Комиссию о народных училищах» Николай Новиков немедленно создал свою собственную комиссию во главе с профессором Шварцем. И уже в 1779 году усилиями Щварца и Новикова при Московском университете основана сначала Педагогическая семинария, затем, в 1782 году Переводческая семинария, а еще позже Филологическая семинария. Стало очевидно, что общественная инициатива стремительно обгоняет неповоротливое государство. Яркой демонстрацией влияния масонов стала организованная Новиковым помощь голодающим, когда в 1787 году в зону бедствия попали подмосковные области. На фоне бездействия властей эта акция стала пощёчиной Её Императорскому Величеству.

В конце концов, «просвещённая императрица» пошла по самому легкому пути, встав на путь прямых репрессий. Первой жертвой стал Радищев. О том, входил он в ложу или не входил, спорят до сих пор, хотя на самом деле принципиального значения это не имеет. Он печатался в масонских журналах, книгу «Путешествие из Петербурга в Москву» посвятил своему товарищу – масону Алексею Кутузову. Наконец, сама Екатерина определила Радищева в масоны, заявив, что автор книги — «мартинист». А затем отправила его в сибирскую ссылку на десять лет.

Судьба Новикова тоже была предрешена. Репрессии, обрушившиеся на масонов, были жестокими. Ложи были закрыты, типография при Московском университете разгромлена, Николай Новиков был обвинён в «расколе»(?), в связях с иностранцами (это у нас традиционно любимая тема) и прочих столь же нелепых грехах. 1 августа 1792 императрица подписала указ о заключении Новикова в Шлиссельбургскую крепость на 15 лет. Даже верный власти Карамзин не понимал, в чём причина такого строгого наказания и предполагал, что Новикова посадили главным образом за то, что тот голодающим хлеб раздавал.

Из 15 лет Новиков провёл в тюрьме четыре с половиной. Павел I освободил заключенного в первый же день своего царствования, за что ему спасибо. Тем не менее, и этих лет заключения хватило, чтобы превратить энергичного человека в больного старика. Быть на Руси просветителем не просто.