Алексей
Николаевич
Косыгин

Были, конечно, и другие долгожители. К примеру — Анастас Микоян,
про которого в народе ходила известная шутка: «От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича». Но в этой шутке есть немалая доля иронии и сарказма, поскольку Микоян столь долго удерживался на вершине властной пирамиды
за счёт своей идейной гибкости, фантастического аппаратного чутья и особого таланта к осторожной политической интриге.

Единственное, что Косыгину помогало на первом этапе, помимо его трудолюбия и очевидных способностей, это, конечно, биография, что было
в первые советские годы немаловажным фактором. Родился (в 1904 году)
в семье рабочего. В 1919 году ушел добровольцем в Красную Армию.
Затем окончил Петроградский кооперативный техникум. После чего молодого специалиста отправили в Сибирь по линии промкооперации. Уверен,
что подобная анкета радовала глаз советского кадровика до чрезвычайности.

Тот факт, что свой путь в экономике Косыгин начал с промкооперации, стоит выделить особо. Это был тот небольшой пятачок, где в тотально госплановской системе, предпринимательство не наказывалось, а, наоборот, поощрялось.
И этот самый первый рабочий опыт, безусловно, оставил след в голове крупнейшего советского экономиста-практика. Что и нашло своё отражение
в будущей так называемой косыгинской экономической реформе 1965 года.

На Западе, правда, ту же реформу чаще называют реформой Евсея Либермана, что тоже верно, поскольку в её основу легли идеи именно этого учёного. Однако оценил эти идеи и взял на себя риск их реализации на практике всё же Косыгин. Так что спорить тут особо не о чем. И по справедливости, думаю, начатые тогда преобразования точнее всего называть реформой Косыгина-Либермана.

После работы в Сибири за Косыгиным закрепился имидж успешного управленца, а потому его отправляют в Ленинградский текстильный институт — одна из тогдашних кузниц будущих «красных директоров». Вот и у Косыгина после института началось восхождение по карьерной лестнице. Правда, сначала молодого управленца ещё раз перепроверили на должности мастера, но уже через два года он — директор текстильной фабрики. В 1938 — председатель Ленинградского исполкома, то есть занимается экономикой второго по величине российского города, а в 1939–м уже нарком текстильной промышленности. Рост, конечно, стремительный. В какой-то степени Косыгину наверняка помог сталинский террор, который создавал на всех этажах власти пустоты, которые надо было срочно заполнять новыми кадрами. Но с другой стороны, Косыгин раз за разом умел доказать, что не просто заполняет образовавшуюся пустоту: на каждом месте он блестяще справлялся со своими задачами.

Многие историки утверждают, что Косыгин был сталинским любимчиком, поскольку и по происхождению, и по профессиональным навыкам,
и по характеру (внутрипартийные интриги, как мы уже отмечали,
его не интересовали) полностью отвечал представлениям генсека
об идеальном советском хозяйственнике.

Это вполне возможно, что, однако, не набрасывает на самого Косыгина ни малейшей тени, поскольку все свои должности он получил заслуженно и ни разу никого не подвёл. В начале войны Косыгин сначала возглавлял группу специалистов, которая занималась важнейшим на тот момент делом — эвакуацией предприятий на восток страны. Затем в 1942–м перед ним ставится новая сложнейшая задача — снабжение продовольствием блокированного Ленинграда и организация «Дороги жизни». При этом, это стоит подчеркнуть, Косыгин не только сидел в своем кабинете, как многие прочие чиновники,
а лично «разруливал» на местах самые сложные ситуации. Сегодня это назвали бы «ручным управлением», но в такой кризисный период, как война,
без этого не обойтись. В 1943 году — в разгар войны – он возглавляет правительство РСФСР. Наконец, в 1946 году в трудные годы восстановления советской экономики, Косыгин становится заместителем уже всего советского правительства и кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП (б).

Говорят, что Сталин видел в Косыгине будущего главу правительства, поэтому его и не затронуло «ленинградское дело». Если это так, то смерть Сталина назначение успешного «хозяйственника» на новый высокий пост отодвинула. Более того, поначалу Косыгин даже понизили и «бросили на амбразуру» — руководить производством товаров «ширпотреба». Однако Хрущев довольно скоро сообразил, что даже если Косыгин и ходил у Сталина в любимчиках,
то сам он, чтобы понравиться «хозяину» ничего не делал. А эффективный менеджер в экономике нужен и новой власти. Поэтому в 1960 году Косыгин снова в правительстве, причём, первый заместитель премьера.

Когда хотят показать отношение Косыгина к делу, его стиль руководства, нередко рассказывают следующую (реальную) историю. Однажды, принимая только что построенную табачную фабрику в Грузии, Косыгин, прервав разговор, попросил у директора закурить. Тот тут же суетливо достал из кармана и предложил высокому гостю свою личную пачку американских сигарет. Косыгин пристально взглянул на директора, развернулся и, ни слова не говоря, уехал. Ему стало ясно, что этот руководитель явно не на своём посту.

Брежнев, сместив Хрущева, тут же поставил во главе Совмина Алексея Косыгина. Между двумя этими людьми никогда не было большой симпатии. Они мало совпадали во взглядах на политику, жизнь, работу и имели совершенно разные привычки. Брежнев любил охоту, женщин, выпить
и хороший анекдот. Косыгин всему этому предпочитал книгу и греблю. Однако Косыгин, как и всю свою жизнь, был нужен, а потому и оставался на своём посту практически до самой смерти.

Очень кратко идея реформы была такова. Ликвидировать хрущевские совнархозы — основной хозяйственной единицей становились предприятия. Количество директивных плановых показателей резко сокращалось — с 30 до 9. Расширялась хозяйственная самостоятельность предприятий. Ключевое значение приобретали такие показатели экономической эффективности производства, как прибыль и рентабельность. Причем, за счёт прибыли предприятия получали возможность формировать ряд фондов — фонды развития производства, материального поощрения и другие. Менялась ценовая политика, скажем, в сельском хозяйстве закупочные цены на продукцию повышались в 1,5–2 раза, вводилась льготная оплата сверхпланового урожая, снижались цены на запчасти и технику, уменьшились ставки подоходного налога на крестьян. Ну и т.д. Все это, по мысли авторов реформы, должно было придать жесткой госплановской экономике необходимую гибкость, способствовать проявлению инициативы и гарантировать предприятиям стабильность.

Подробно рассказывать об экономической реформе 1965 года не буду.
Не экономист, поэтому не за свое дело не берусь. Напомню лишь очевидное. Госплановская экономика заходила в тупик. Хрущевские экономические эксперименты ситуацию не спасли, надо было что-то делать. Дискуссии
по этому поводу в научных кругах шли и довольно острые. В конце концов, остановились — и главное слово здесь принадлежало, разумеется, Косыгину — на идеях украинского экономиста Евсея Григорьевича Либермана.

Мнения о том, почему реформа, в конце концов, захлебнулась, разные. Кто-то называет причиной свертывания реформ сопротивление консервативной части Политбюро, в частности, особо выделяют Подгорного. Кто-то вспоминает
о Пражской весне, которая серьёзно испугала Политбюро, и заставило его быть осторожнее с любыми проявлениями инициативы, а реформа Косыгина —Либермана, в немалой степени базировалась как раз на этом. Некоторые утверждают, что в срыве реформ виновато Министерство обороны, которое постоянно выступало за увеличение расходов на оборону, против чего возражал Косыгин. Наконец, многие причиной свертывания реформ называют удачную для СССР на тот момент конъюнктуру на рынке энергоносителей. Зачем нужна реформа, если казна и так легко пополняется?

Иначе говоря, версий много, но ни в одной из них не увидел вины самого Косыгина. Просто в очередной раз в отечественной истории важные для страны реформы натолкнулись на консерватизм верхов, привыкших плыть по течению. Когда-то таким тормозом был одряхлевший царизм, а затем стала потерявшая свою былую энергетику, столь же одряхлевшая советская власть.

С годами Косыгин стал для большинства членов Политбюро крайне неудобной фигурой. Человек по природе сдержанный, он, тем не менее, нападок в свой адрес не спускал никому, правда, всегда подменял резкость убийственной иронией. Как-то Кириленко, нападая на Косыгина, сказал буквально следующее: «Вы же хотите вогнать нашу живую советскую действительность, хозяйство наше в Проскурово ложе». Косыгин немного помолчал, а потом тихо заметил: «Бедный Прокруст, он не знал своего точного имени и основ планового ведения хозяйства». И продолжил так же спокойно и сдержанно, как и раньше, свое выступление.

Впрочем, будучи влиятельным членом партийного ареопага, в брежневскую эпоху Косыгин начал высказывать свои взгляды уже не только в области экономики. Если почитать стенограммы заседаний Политбюро, то не трудно заметить, как часто позиция Косыгина расходилась с мнением большинства. Вот, например, фрагмент из стенограммы заседания Политбюро 1968 года, где решался вопрос о вводе наших войск в Чехословакию. Косыгин был против. Характерна пикировка между Андроповым (в ту пору председатель КГБ)
и Косыгиным (председатель Совмина).

Если бы не тяжелая болезнь Косыгина и его смерть, не исключено,
что не было бы в нашей истории афганской войны, против которой
Алексей Николаевич выступал жестко и упорно. Между прочим, ввод войск мог произойти еще в 1978 году, но не состоялся, как пишет в своих мемуарах генерал армии Валентин Варенников, только благодаря твёрдой позиции Косыгина.

Это же подтверждает в своих воспоминаниях и Андрея Громыко:
«Сами виноваты! Надели на себя хомут и теперь носимся с ним. Еще в 1978 году мы же чётко определились - ни при каких условиях наши войска в Афганистан
не вводить… Мы устояли при твердой позиции Косыгина… В конце 1979 года мы изменили сами себе… А теперь ищем выхода из тупика, в который вогнали себя сами».

К моменту ввода наших войск в Афганистан в 1979 году Косыгин был тяжко болен, а потому в дальнейшем обсуждении афганской темы принять участие уже не мог, а ещё через год умер. Был бы жив этот человек, были бы, скорее всего, живы и те 15 тысяч наших солдат и офицеров, которые сложили свои головы
на афганской земле.

У нас любят рубить с плеча и обобщать. Вот и тут, если Политбюро,
то непременно маразматическое. Не совсем так и далеко не все. И уж точно
не Алексей Николаевич Косыгин.