Подобно сказочному герою, Таиф Аджба одолел первую горную вершину. Он обладал особым талантом и характером, никогда не ленился и стремился испытать свои силы. Каждый творец должен обладать такими качествами, иначе талант может не развиться.

В литературном институте Таиф Аджба умножил свои знания, расширил кругозор. Его нахождение в центре России, знакомство с творческой интеллигенцией оказали большое влияние на становление поэта.

Читатели заметили произведения Таифа Аджба с момента их появления в печати. В первом сборнике автора главенствуют сказочные персонажи, автор пересказывает фольклорные сюжеты. Однако затем фольклор в произведениях Таифа Аджба меняется, он становится основой для его стихотворений, способом выражения мыслей.

Безусловно, трудности соединения "личностного" и "социального" в абхазской поэзии испытали на себе многие абхазские лирики, но в творчестве Таифа Аджба воплощение внутреннего мира, субъективных чувств, лирические переживания остались главенствующими… Лирическое "я" поэта проявляется в таких сложных жизненных вопросах, как жизнь и смерть, человек и природа.

Очень многое значит тот факт, что в основе произведений Таифа Аджба лежит тесная связь с народным словотворчеством, с фольклором. Детские стихи автора исходят из традиционного уклада жизни абхазов.

В абхазской литературе можно на пальцах пересчитать фантастические произведения, а если говорить о фантастических поэмах, то их еще меньше. Одной из лучших фантастических поэм можно считать "Течет река" Таифа Аджба. Она блестяще отражает традиции абхазского фольклора, сказок.

Нельзя не вспомнить знаменитые слова Пушкина: "Лета к суровой прозе клонят". Он стал говорить о том, что не мог сказать в своих лирических произведениях, издал несколько небольших рассказов. Несмотря на то, что Таиф Аджба стал писать прозу, его сердце принадлежало поэзии, и успех он видел в ней.

Существовавшая идеология в советской литературе оказала негативное влияние на нашу литературу... Когда сложилась такая ситуация, появилось и следование конъюнктуре; литература становилась иллюстрацией того, что говорила партия, правительство.

14 числа, примерно в час дня, на сухумском вокзале я сел в электричку — решил наведаться к своим в Ачандару. Там находились Алиса и Аляс. На Ачандарском повороте услышал о начале войны. Мне не поверилось, беспочвенные слухи — заключил я. Водитель легковой автомашины, везший меня, тоже сказал о том, что началась война. Я и ему попытался возразить, сказав, не верь всяким слухам. По прибытии в Ачандару мне тут же поведали о случившемся — о том, что по телевидению передали о начавшейся войне. Я и этому не поверил.

15 августа я вернулся в Сухум. Беспокоился, что, если Римма (супруга Таифа Аджба – ред.) в пути, она окажется в этой суматохе. Не помню какого числа — то ли 16, то ли 17, Римма вдруг появилась в дверях: из Кутола добралась пешком.

Таиф все-таки чувствовал, что он обязан остаться здесь, запечатлеть и записать все то, что происходило в те дни в Сухуме. Он фиксировал преступления и массовые нарушения прав человека со стороны оккупационных войск и местных грузин, которые еще вчера соседствовали с абхазами и делили с ними хлеб и соль.

Под вечер ограбили дом таксистов вместе с гаражами. В 8 часов вечера услышал о том, что танки и пехота, прорвав линию фронта, вышли на противоположный берег Гумисты. Я не думаю, что они будут иметь успех, но все же есть опасность. Дай нам Бог дожить до рассвета.

Ночью было спокойно, шел дождь, легли рано. На рассвете, когда мы проснулись, света не было, вода и так не шла. Где-то около восьми часов появился свет, но телевидение не работало, заработало после девяти, но о нас ничего не было сказано. Уже десять часов, пока спокойно, не слышно выстрелов. Холодно, вот-вот пойдет дождь, уже моросит.